ВЕРСИЯ ДЛЯ ПЕЧАТИ
Для невменяемого казанский убийца слишком много матерился, когда отвечал на вопросы психолога. Такая реакция скорее признак сублимации страха, чем проявление одержимости. «Бог» ему так, вроде прикрытия.
Поэтому массовый расстрел сослуживцев, устроенный в 2019 году рядовым Шамсутдиновым в казарме, и массовый расстрел студентом Галявиевым в школе - проявления одного порядка. Разница только в том, что со 100% своих жертв Галявиев знаком не был и выплеснул агрессию исключительно к неприятному ему месту – бывшей школе.
Теперь все будут пользовать трагедию в Казани, кому как интересней.
Прогрессивная общественность уже начала информационный накат на спецслужбы (так же как в случае с Шамсутдиновым накатывали на армию), а государственные и политические структуры конвертируют жертвы трагедии в нужные им законопроекты и административные практики.
Их, очевидно, будет много этих бесполезных для решения проблемы, но интересных кому-то норм и практик. И обязательно проявится какая-то самая главная общественная подвижка по основным принципиальным позициям.
Так с первого дня после трагедии самой обсуждаемой стала тема отмены моратория на смертную казнь. Только надо понимать, что после снятия принципиального запрета однозначно начнётся процесс расширения применения. Казни - не профилактика злодейств, а верный способ размножить их сущности.
Причина, по которой школьные (армейские) задроты, как правило, оказываются опасней самых отпетых «тиранов» в локальных сообществах, кажется очевидной - гипертрофированный эгоцентризм.
Возможно, в поколении Шамсутдинова (1999 г.р.) и Галявиева (2001 г.р.) таких (как они) ходячих «бомб» больше, а может, и нет.
В любом случае, трагедии, подобные казанской, это жесткий сигнал о скрытых изъянах внутреннего состояния общества. И что? Кто-то сейчас занимается его расшифровкой? Нет. Каждый пользует в своих интересах.
Подписывайтесь на Первый авторский аналитический ютуб-канал в Удмуртии «Это Щукин»